После того ложится Брюнхильд в постель, и доходит весть до Гуннара-конунга, что Брюнхильд хворает. Он едет к ней и спрашивает, что с ней приключилось, но она не отвечает ни слова и лежит словно мертвая. А когда он стал спрашивать настойчиво, она ответила:
- Что сделал ты с перстнем тем, что я дала тебе, а сама получила от Будли-конунга при последнем расставании? Вы, Гьюкунги, пришли к нему и грозили войной и огнем, если вам меня не отдадут. В ту пору позвал меня отец на беседу и спросил, кого я выберу из тех, что прибыли; а я хотела оборонять землю и быть воеводой над третью дружины. Он же велел мне выбирать: либо выйти за того, кого он назначит, либо лишиться всего имения и его приязни. Говорил он, что больше будет мне пользы от любви его, чем от гнева. Тут я стала размышлять про себя, должна ли я исполнить его волю или убить многих мужей. Решила я, что не в силах бороться с отцом, и кончилось тем, что обрекла я себя тому, кто прискачет на коне том Брани с наследием Фафнира, и проедет сквозь полымя мое, и убьет тех людей, которых я назначу. И вот никто не посмел проехать, кроме Сигурда одного. Он проскакал сквозь огонь, потому что хватило у него мужества. Это он убил змея и Регина и пятерых конунгов, а не ты, Гуннар, что побледнел, как труп: не конунг ты и не витязь. Я же дала зарок у отца моего в доме, что полюблю лишь того, кто всех славнее, а это - Сигурд. А теперь я - клятвопреступница, потому что не с ним я живу; и за это замыслила я твою смерть и должна я отплатить Гримхильд за зло: нет женщины бессердечнее ее и злее.
Гуннар отвечал так, что никто не слышал:
- Много остудных слов ты молвила, и злобная же ты женщина, если порочишь ту, что много лучше тебя: не роптала она на судьбу, как ты, не тревожила мертвых53Буквально: "Не мучила мертвых людей". Это малопонятное место толкуется так: "не занималась некромантией", "не вызывала мертвых из могильных курганов"., никого не убила и живет похвально.
Брюнхильд отвечает:
- Я не свершала тайнодействий и дел нечестивых54Как и все языческие народы Европы, скандинавы относились к колдунам с почтением, легко переходившим в ненависть. Колдовство считалось признаком высшего знания, но все же делом темным и недобрым.; не такова моя природа, но охотнее всего я убила бы тебя.
Тут она хотела убить Гуннара-конунга, но Хёгни связал ей руки.
Она сказала:
- Брось думать обо мне, ибо никогда больше не увидишь ты меня веселой в своей палате: не стану я ни пить, ни играть в тавлеи, ни вести разумные речи, ни вышивать золотом по добрым тканям, ни давать вам советы.
Почитала она за величайшую обиду, что не достался ей Сигурд. Она села и так ударила по своим пяльцам, что они разлетелись, и приказала запереть теремные двери, чтобы не разносились далеко горестные ее речи. И вот настала великая скорбь, и узнал об этом весь дом. Гудрун спрашивает девушек своих, почему они так невеселы и хмуры - "и что с вами деется, и отчего ходите вы, как полоумные, и какая бука вас испугала".
Отвечает ей одна челядинка, но имени Свафрлод:
- Несчастный нынче день: палата наша полна скорби.
Тогда молвила Гудрун своей подруге:
- Вставай! Долго мы спали! Разбуди Брюнхильд, сядем за пяльцы и будем веселы.
- Не придется мне, - сказала та, - ни разбудить ее, ни говорить с нею; много дней не пила она ни вина, ни меда, и постиг ее гнев богов.
Тогда молвила Гудрун Гуннару:
- Пойди к ней, - говорит она, - скажи, что огорчает нас ее горесть.
Гуннар отвечает:
- Запрещено мне к ней входить и делить с ней благо.
Все же идет Гуннар к ней и всячески старается с ней заговорить, но не получает ответа; возвращается он и встречает Хёгни и просит его посетить ее; а тот отвечал, что не хочет, но все-таки пошел и ничего от нее не добился. Разыскали тогда Сигурда и попросили зайти к ней; он ничего не ответил, и так прошел день до вечера. А на другой день, вернувшись с охоты, вошел он к Гудрун и молвил:
- Предвижу я, что не добром закончится гнев этот, и умрет Брюнхильд.
Гудрун отвечает:
- Господин мой! великая на нее брошена порча: вот уже проспала она семь дней, и никто не посмел ее разбудить.
Сигурд отвечает:
- Не спит она: великое зло замышляет она против нас.
Тогда молвила Гудрун с плачем:
- Великое будет горе - услышать о твоей смерти; лучше пойди к ней и узнай, не уляжется ли ее гордыня; дай ей золота и умягчи ее гнев.
Сигурд вышел и нашел покой незапертым. Он думал, что она спит, и стянул с нее покрывало и молвил:
- Проснись же, Брюнхильд. Солнце сияет по всему дому, и довольно спать. Отбрось печаль и предайся радости.
Она молвила:
- Что это за дерзость, что ты являешься ко мне? Никто не обошелся со мной хуже, чем ты, при этом обмане.
Сигурд спрашивает:
- Почему не говоришь ты с людьми, и что тебя огорчает?
Брюнхильд отвечает:
- Тебе я поведаю свой гнев.
Сигурд молвил:
- Околдована ты, если думаешь, что я мыслю на тебя зло. А Гуннар - твой муж, которого ты избрала.
- Нет! - говорит она. - Не проехал Гуннар к нам сквозь огонь, и не принес он мне на вено убитых бойцов. Дивилась я тому человеку, что пришел ко мне в палату, и казалось мне, будто я узнаю ваши глаза, но не могла я ясно распознать из-за дымки, которая застилала мою хамингью.
Сигурд говорит:
- Не лучшие мы люди, чем сыны Гьюки: они убили датского конунга и великого Хофдинга, брата Будли-конунга.
Брюнхильд отвечает:
- Много зла накопилось у нас против них, и не напоминай ты нам о наших горестях. Ты, Сигурд, победил змея и проехал сквозь огонь ради меня, а не сыны Гьюки-конунга.
Сигурд отвечает:
- Не был я твоим мужем, ни ты - моей женой, и заплатил за тебя вено славный конунг.
Брюнхильд отвечает:
- Никогда не смотрела я на Гуннара так, что сердце во мне веселилось, и злобствую я на него, хоть и скрываю пред другими.
- Это бесчеловечно, - сказал Сигурд, - не любить такого конунга. Но что всего больше тебя печалит? Кажется мне, что любовь для тебя дороже золота.
Брюнхильд отвечает:
- Это - самое злое мое горе, что не могу я добиться, чтобы острый меч обагрился твоею кровью.
Сигурд отвечает:
- Не говори так! Недолго осталось ждать, пока острый меч вонзится мне в сердце, и не проси ты себе худшей участи, ибо ты меня не переживешь, да и мало дней жизни осталось нам обоим.
Брюнхильд отвечает:
- Ни малой беды не сулят мне твои слова, ибо всякой радости лишали вы меня своим обманом, и не дорожу я жизнью.
Сигурд отвечает:
- Живи и люби Гуннара-конунга и меня, и все свое богатство готов я отдать, чтобы ты не умерла.
Брюнхильд отвечает:
- Не знаешь ты моего нрава. Ты выше всех людей, но ни одна женщина не так ненавистна тебе, как я55Текст не оставляет сомнений; но слова Брюнхильд не совсем ясны в связи с началом ее реплики: "Не знаешь ты моего нрава". Возможно, что автор саги здесь, как и во многих других местах, не понял текста песни или выпустил какие-нибудь поясняющие слова..
Сигурд отвечает:
- Обратное - вернее: я люблю тебя больше себя самого, хоть я и помогал им в обмане, и теперь этого не изменишь. Но всегда с тех пор, как я опомнился, жалел я о том, что ты не стала моей женой; но я сносил это, как мог, когда бывал в королевской палате, и все же было мне любо, когда мы все сидели вместе. Может также случиться, что исполнится то, что предсказано, и незачем о том горевать.
Брюнхильд отвечает:
- Слишком поздно вздумал ты говорить, что печалит тебя мое горе; а теперь нет нам исцеления.
Сигурд отвечает:
- Охотно бы я хотел, чтоб взошли мы с тобой на одно ложе, и ты стала моей женой.
Брюнхильд отвечает:
- Непристойны такие речи, и не буду я любить двух конунгов в одной палате, и прежде расстанусь я с жизнью, чем обману Гуннара-конунга. Но ты вспомни о том, как мы встретились на горе той и обменялись клятвами; а теперь они все нарушены, и не мила мне жизнь.
- Не помнил я твоего имени, - сказал Сигурд, - и не узнал тебя раньше, чем ты вышла замуж, - и в этом великое горе.
Тогда молвила Брюнхильд:
- Я поклялась выйти за того, кто проскачет сквозь полымя, и эту клятву я хотела сдержать или умереть.
- Лучше женюсь я на тебе и покину Гудрун, лишь бы ты не умерла, - молвил Сигурд, и так вздымалась его грудь, что лопнули кольца брони.
- Не хочу я тебя, - сказала Брюнхильд, - и никого другого.
Сигурд пошел прочь, как поется в Сигурдовой песне:
Скорбно с беседы Сигурд ушел,Добрый друг доблестных дышит тяжко,
Рвется на ребрах у рьяного к битвам
Свита, свитая из светлой стали56В саге об Эгиле Скалагримссоне (глава 78) рассказывается, как от горя по умершему сыну жилы Эгиля так набрякли, что вся одежда на нем лопнула. "Свита из стали" - кольчуга..
И когда вернулся Сигурд в палату, спрашивает его Гуннар, знает ли он, в чем ее горе и вернулась ли к ней речь. Сигурд отвечал, что она может говорить. И вот идет Гуннар к ней во второй раз и спрашивает, какая нанесена ей обида и нет ли какого-либо искупления.
- Не хочу я жить, - сказала Брюнхильд, - потому что Сигурд обманул меня, а я тебя, когда ты дал ему лечь в мою постель: теперь не хочу я иметь двух мужей в одной палате. И должен теперь умереть Сигурд, или ты, или я, потому что он все рассказал Гудрун, и она меня порочит.