С умом снаряжаются они в поход и едут по горам и долам к Будли-конунгу, сватать невесту. Он дал согласие, если она не откажет, и сказал, что она горделива и что возьмет ее лишь тот, кого она захочет.
Едут они тогда в Хлюмдалир. Хеймир принимает их хорошо, и говорит ему Гуннар, зачем они прибыли. Хеймир сказал, что ей принадлежит выбор, за кого пойти. Он поведал, что палата ее недалеко оттуда, и возвестил, что лишь за того она пойдет, кто проскачет сквозь огонь горючий, разведенный вокруг палаты. Они разыскали палату ту и огонь тот и увидели там ограду, украшенную золотом, а кругом полыхало пламя. Гуннар ехал на Готи, а Хёгни на Холкви. Гуннар погнал коня к огню тому, но конь уперся. Сигурд молвил:
- Отчего ты остановился, Гуннар?
Тот отвечает:
- Не хочет лошадь та прыгать через огонь, - и просит он Сигурда одолжить ему Грани.
- Нет к тому препоны, - говорит Сигурд.
Вот подъехал Гуннар к огню, но Грани не хочет идти дальше. Не может Гуннар проехать через тот огонь. И вот поменялись они обличьями, как научила Гримхильд их обоих, Сигурда и Гуннара.
И тут скачет Сигурд, а в руке у него Грам, и золотые шпоры - на ногах. Грани прыгнул прямо в огонь, едва почуял знакомые шпоры. Тут поднялся гром великий, и огонь зашипел, и земля затряслась, пламя взмыло до неба. Никто до него не посмел этого сделать, а ему казалось, точно едет он сквозь густую мглу.
Тогда огонь погас, и он пошел в палату, как поется в песне:
Пышет огонь, почва трясется.Взмыло полымя вверх до неба.
Редкий решится из ратников княжьих
Через пламя прыгать иль прямо проехать.
Сигурд Грани сталью гонит,
Огнь угас перед одлингом,
Жар ложится пред жаждущим славы,
Рдеет Регина ратная сбруя.
А когда Сигурд проехал сквозь полымя, увидел он там некий прекрасный дом; а в доме сидела Брюнхильд. Она спросила, кто этот муж; а он назвался Гуннаром Гьюкасоном, "и назначена ты мне в жены (если я перескочу через твое полымя) с соизволения отца твоего и пестуна и с вашего согласия".
- Не знаю я, право, что мне на это ответить.
Сигурд стоял во весь рост в покое том и опирался на рукоять меча и молвил Брюнхильд:
- Дам я за тебя большое вено в золоте и славных сокровищах.
Она отвечает со своего престола, как лебедь с волны; и в руке у нее - меч, а на голове - шлем, и сама она - в броне.
- Гуннар, - говорит она, - не говори со мною так, если ты не сильнее всех людей; и должен ты убить тех, что ко мне сватались, если хватит у тебя духа. Сражалась я в битве вместе с русским конунгом, и окрасились доспехи наши людской кровью, и этого жаждем мы вновь.
Он отвечает:
- Много подвигов вы совершили. Но вспомните теперь о своем обете, что, если будет пройден этот огонь, пойдете вы за того человека, кому это удастся.
Видит она тут, что правилен его ответ и верен довод в этом деле, встает и принимает его радушно. Оставался он там три ночи, и спали они на одной постели. Он берет меч Грам и кладет его обнаженным между собой и ею. Она спрашивает, почему он так поступает. Он отвечает, что так суждено ему справить свадьбу со своею женой или же принять смерть. В ту пору взял он у нее перстень тот, который подарил ей прежде, и дал ей другой из наследия Фафнира.
После этого поехал он обратно через тот же огонь к своим товарищам, и снова поменялись они обличьями, а потом поехали в Хлюмдалир и рассказали, как было дело.
В тот же самый день поехала Брюнхильд домой, к пестуну своему и доверила ему, что пришел к ней конунг - "и проскакал сквозь мое полымя, и сказал, что приехал на мне жениться, и назвался Гуннаром; а я говорю, что это мог совершить один только Сигурд, которому дала я клятву на горе той, и он - мой первый муж". Хеймир сказал, что другого исхода нет. Брюнхильд молвила:
- Дочь моя от Сигурда, Аслауг, пусть воспитывается здесь у тебя.
Едут тогда конунги домой; а Брюнхильд отправилась к отцу своему. Гримхильд принимает их радушно и благодарит Сигурда за помощь. Вот приготовили пир, и съехалось туда множество гостей. Прибыл Будли-конунг с дочерью и сыном Атли, и длился тот пир много дней. А когда закончился пир, вспомнил туг Сигурд о всех клятвах, которыми обменялся он с Брюнхильд, но не подал виду. Брюнхильд и Гуннар сидели рядом в веселии и пили доброе вино.